(the fate)

to decide one's own fate — решать свою судьбу

to seal the fate of smb — решать чью-л. участь

At the conference held last week-end of writers in London, H. G. Wells in a speech he made said something not very complimentary about the three tailors of Tooley Street who were settling the fate of the British Empire, and that remark met with a rebuke from Ilya Ehrenburg who mentioned that Gorki at one time in Capri did not think in beneath him to collect one metal worker, one tailor and one carpenter, and believed that these men might overthrow the Russian Empire, which seemed then as strong as the British Empire is to-day. (R. Fox, ‘The Novel and the People’, ‘Literature and Politics’) — На совещании писателей, которое состоялось в Лондоне на прошлой неделе, Г. Уэллс в своей речи неодобрительно отозвался о "трех портных с улицы Тули", которые решали судьбы Британской империи. Это замечание встретило резкий отпор со стороны Ильи Эренбурга, который сказал, что Горький одно время не считал ниже своего достоинства обучать одного металлиста, одного портного и одного плотника и верил в то, что эти люди свергнут Российскую империю, которая в то время казалась такой же мощной, как Британская империя кажется в наши дни.

We talk renewed inspiration for our future work, because Edinburgh revealed a growing opposition to official policy. And in the daily struggle that opposition cannot be wiped out by the block vote. (H. Pollitt, ‘Selected Articles and Speeches’, ‘The Fate of the Working Class Is in Our Hands’) — Мы с новым воодушевлением примемся за нашу работу, так как конференция в Эдинбурге обнаружила растущую оппозицию официальной лейбористской политике. А в повседневной борьбе эту оппозицию нельзя устранить посредством голосования по мандатам.

Only by revivifying in each separate disabled soldier the will to live can you save him from the fate of merely continuing to exist. (J. Galsworthy, ‘Another Sheaf’, ‘The Sacred Work’) — Только пробудив в инвалиде войны волю к жизни, можно избавить его от прозябания.

The very next morning he came and proposed that I should go into partnership with him. He kept a fencing-school and pistol-gallery. It seemed like the finger of God... (J. Galsworthy, ‘Caravan’, ‘A Knight’) — На следующее утро Дальтон пришел и предложил мне стать его компаньоном. Он был владельцем школы фехтования и тира. Это предложение показалось мне перстом указующим...

It was as if Fate had suddenly revealed all that any step out of the beaten path might lead to... (J. Galsworthy, ‘The Patrician’, part II, ch. XVIII) — Словно сама судьба вдруг решила открыть ей, что значит сойти хоть на шаг с проторенного пути...